Я оформила кредит, так как мама сообщила, что ей нужны деньги на операцию. Но, вместо лечения, она потратила их на отдых за границей

Родная мать солгала мне, сказав, что ей срочно требуется дорогостоящая операция. По её словам, это был вопрос жизни и смерти. Но когда мама получила деньги на руки, то пустила их не на лечение, а на отдых на курорте.

Мало того, родительница заявила, что я сама её вынудила пойти на обман. Видите ли, я экономлю на ней и не выполняю всех просьб. У меня фантастическая на всю голову мать.

Она, почему-то, решила, что очень удачно выдала меня замуж и теперь может попросить даже звезду с неба. О том, что мои возможности с её желаниями не совпадают, говорить ей бессмысленно.

Всё дело в том, что Глеб, мой муж, как сейчас принято говорить, бизнесмен. Но, по сути, он – начинающий фермер, который развивает свою сеть доставок свежих продуктов. Прибыль его дело даёт регулярную, но небольшую, большую её часть мы пускаем на расширение бизнеса.

Мой супруг – ярый противник всевозможных кредитов, поэтому мы развиваемся медленно, зато без долгов. В прошлом году я вышла в декретный отпуск и стала помогать Глебу в рекламе и ведении бухгалтерии.

Кроме того, мы с мужем решили, что нам необходимо переезжать за город, поближе к ведению своего хозяйства. Моя мать и раньше хныкала по поводу того, как мало мы ей помогаем, а когда узнала о предстоящем переезде и вовсе хвост распушила.

- Вон, подруге моей, Лидии Ивановне, дети новый спальный гарнитур на День рождения подарили, а Марье Васильевне – шубу норковую. Зато мне родная дочь косметики привезла, сэкономила на матери, - причитала родительница.

- Мама, вообще-то я привезла тебе очень дорогую европейскую косметику, а у твоих подруг по двое-трое детей, им ведь легче скинуться деньгами и купить подарок. А мне с кем предлагаешь траты делить? Я ведь одна в семье, - ответила я матери.  

- Зато у тебя муж – богатенький Буратино, мог бы и раскошелиться, - не унималась мама.

- Он не обязан работать на все твои хотелки, мам, - не выдержала я. – У него есть ещё жена, ребёнок, да и бизнес мы только начинаем строить.

- Ох, расскажи мне, расскажи, - ехидно отвечала мне мать.

Мне, если честно, были очень неприятны слова матери. Ладно, мы бы и вправду ей не помогали, но ведь продукты и лекарства всегда привозил ей Глеб. К тому же, мы выделяли ей деньги на оплату коммунальных услуг.

Чего было возмущаться? Остальные пенсионеры на перечисленные три пункта все деньги тратят и молчат, а моей маме было всё мало. Со временем она, видимо, поняла, что тактика со сравнением с другими её знакомыми не работает.

В итоге, однажды вечером мама мне позвонила и еле слышным голосом попросила приехать. Я подумала, что у неё подскочило давление, оставила малыша со второй бабушкой и полетела к матери.

Она встретила меня еле шаркающей походкой и тем же ослабевшим голосом. Мама всем своим видом показывала, что она позвала меня попрощаться. Поначалу она как будто не хотела рассказывать о причине своего звонка, а потом «призналась», что больна и находится при смерти.

- Врач сказал, что всё очень серьёзно. Операция мне нужна, причём срочно - сказала мама.

- Ты уверена? Может, строит перепроверить? У какого врача ты наблюдалась? Мы отправим тебя в лучшую клинику, у Глеба везде знакомые есть, - сказала я.

- Нет, что ты, не нужно беспокоить моего зятя по пустякам, он и так весь в делах и заботах. Я уже всё перепроверила и анализы сдала, ошибки быть не может, - у меня онкология. Если в ближайшее время не прооперировать, то жить мне останется год, не больше, - запыхавшись, поделилась с мной мать.

Я расплакалась, не зная, что мне делать. Маме ведь чуть-чуть за 60, я не была готова с ней попрощаться. И тут мать продолжила:

- Если бы у меня были полмиллиона, меня бы уже завтра могли прооперировать, но откуда взять такие деньги? – простонала она и многозначительно посмотрела мне в глаза.

Уже вечером мы с мужем решили, что возьмём кредит в банке, чтобы вылечить мою маму. Когда я принесла ей деньги, то родительница чуть не запрыгала до потолка. У неё даже голос стал бодрее и как будто появился румянец.

Я предложила матери перечислить деньги на счёт клиники, но она отказалась. Более того, она сказала, что в течение месяца её нельзя будет проведывать, чтобы не занести какую-нибудь инфекцию. Уже на следующий день, по словам мамы, она ложилась в больницу.

Меня насторожил тот факт, что мать не сказала мне ни о дате операции, ни об адресе клиники, ни о списке лекарств, которые нужно будет купить. Но я думала, что мама попросту не хочет, чтобы её беспокоили. Никакого подвоха я не почувствовала. Правда вскрылась неожиданно.

Спустя две недели молчания и редких сообщений от матери я решила съездить к ней на квартиру, чтобы полить цветы и проверить, не взломали ли воры её жилище. К моему удивлению, когда я вошла, то поняла, что мама находится дома.

В коридоре стоял её чемодан, а на диване были разложены вещи, причём далеко не больничный халат с соответствующими принадлежностями. Там лежали парео, шляпка, купальник и прочие «улики», свидетельствующие об отдыхе на морском побережье.

На холодильнике у матери красовался новенький магнитик с надписью «Egypt». Сама же «больная» с бронзовым загаром на коже преспокойно попивала на кухне чаёк. Я только взглянула на мать и сразу поняла, что она меня обманула, никакой операции не было.

Разборок я устраивать не стала, - просто вычеркнула мать из своей жизни. Уже две недели она мне звонит и пишет, но я ей не отвечаю. Но, если поначалу мать извинялась за такое поведение, то недавно прислала сообщение, в котором обвинила меня в своей лжи.

Она всё ещё считает, что я на ней экономила и таким образом вынудила пойти на обман. Муж, узнав обо всём, сказал, что отныне мы будем помогать тёще только лекарствами и продуктами, никакой налички мы ей больше не дадим.

Честно говоря, я бы и этого её лишила, - пускай попробует на своих харчах разжиться и съездить на отдых. Матерью я эту женщину больше не считаю и к своим детям не допущу. Если она думает, что поступила правильно, то это – не мои проблемы.