Я заметила следы ее посещений. Но на мои разоблачения она не только не смутилась, но еще и обвинила меня во враждебном к ней отношении.
Я – взрослый человек с собственной личной жизнью, собственной квартирой, собственными вещами. Но для мамы это пустой звук. По ее понятиям, я – полная ее собственность. Так было, когда я была младенцем в пеленках, так ничего для нее не изменилось и теперь, когда я сама на себя зарабатываю, живу отдельно и независимо.
Свою привычку рыться в моих вещах, тетрадях, записных книжках мама считала нормой поведения и не видела в этом ничего особенного. Ее дом, ее дочь – никаких секретов быть не может.
И вот сбылась мечта, я живу отдельно, в своей квартире, хоть и в ипотеке, но с этим справляюсь. Никто не трогает мои вещи, не роется в письмах и записях. Мое личное пространство настолько важно для меня, что я до сих пор живу одна, хотя у меня уже три года есть любимый мужчина.
За годы, которые мы с мамой прожили врозь, наши отношения перестали быть напряженными. Ведь исчез главный раздражающий фактор – моя личная жизнь утратила доступность для мамы. Я навещала маму изредка, а иногда мы встречались в парке или в кафе.
Мне очень хотелось позвать маму к себе, показать ей свое жилье, которым я очень гордилась. Но мешали опасения, что она снова бесцеремонно влезет в мою жизнь.
Настало время моего отпуска, и я без колебаний оставила маме ключи от квартиры, чтобы она ухаживала за цветами и котом. Вернувшись домой, я придирчиво осмотрела всю квартиру, но ничего подозрительного не увидела. Ключи у мамы я забрала и снова стала жить в своем доме, в своей крепости с ощущением полной защищенности.
Но вдруг начались странности. Я случайно разлила сок на обивку кресла. Через пару дней мама сообщила мне телефон химчистки, которая работает по мебели с выездом на дом. Перед уходом на работу я положила в миску кота Мартина куриную ножку. Вечером мама прислала мне на почту целую статью об опасности для кошек от куриных костей.
«Она так пишет, как будто заглянула в мой дом», − мелькнула мысль. Как будто заглянула? Мысль застряла и уже не давала покоя. Припомнились и другие моменты. Внешне не было никаких признаков, но ощущение беспокойства не оставляло.
Пару дней звездой трансляции был Мартин. Он спал на столе, закатывал под диван косметику (теперь знаю, где искать), вытащил из туалета рулон бумаги, у меня на глазах размотал по прихожей, остаток изгрыз и засунул мне в кроссовок.
Смотреть на это было тяжело. «Ну, погоди, вот я приду домой!» − шептала я. Но мне предстояло еще более тяжелое испытание. На третий день пришла мама.
Она открыла дверь своим ключом. Я с горечью поняла, что напрасно расслабилась, мама неисправима. Она долго копалась в шкафах, включила ноут, выключила, пошла в кухню, пересмотрела все кастрюли, долго разглядывала содержимое холодильника. Потом ушла в ванную, но туда камера не доставала. Осмотрев все, мама ушла.
Я была ошеломлена. Наверно, подсознательно я была к этому готова, иначе зачем бы ставила камеру. Но теплилась надежда, что я ошибаюсь. Было больно, обидно, все во мне кипело. Держать в себе было невозможно. Прямо с работы я помчалась к маме и с порога все ей выложила.
Сама не знаю, какой реакции я ждала. Что она смутится? Начнет извиняться? Кто угодно, но не моя мама! С великолепным самообладанием она парировала все мои упреки главным аргументом: она – мама, и ей все можно! А вдруг мне нужна ее помощь?!
Ведь именно так и происходило несколько раз. Я, по ее словам, еще молода и неопытна, не всегда вижу правильное решение. А она, мама, наметанным глазом видит проблему и подскажет выход.
Я поняла, что спорить, доказывать, объяснять бесполезно. Она никогда не поймет, почему я не могу быть с ней откровенна.
Я сменила замки и больше никогда никому не оставлю ключи. Горько, что мама всю жизнь разрушала и окончательно разрушила мое доверие. Еще печальнее то, что я вообще больше никому не могу доверять.
Читать другие истории про отношения.
03.11.2023, 01:58